Надел я масочку на мордочку, на свою. Плотно прикрыл дверь, щелкнул ключом — и я уже на лестничной площадке. У соседей напротив выпросил собачку, маленькую. И айда гулять в радиусе 100 метров. Решил в лифте не кататься. А вдруг кто чихнул или потрогал за поручень. Собаки точно не болеют. К ним эта зараза не пристает. А я боюсь. Спускаюсь по лестнице. За перила — ни-ни. А по дороге рассуждаю: если гулять без маски, как рекомендуют врачи, то полицаи все равно прицепятся — почему без маски? Если гуляю в маске — значит, боюсь заразить. Опять вопрос ко мне: почему нарушаю режим? А если с собакой, то вроде бы имею право. Но все равно могут прихватить, как на Патриарших взяли Иисуса. Полиция не разбирает, что законно, что незаконно, а просто выполняет приказ. Приказано хватать — схватят и без причин. Ссылаясь на Указ. Это у Собянина все просто в Указе. А ты чувствуешь себя дураком. Причем постоянно. В моем-то возрасте. Даже противно. А за полицию обидно. Что думать не хотят. Хотя положено по уставу.

Почему я так резво бегу за собачкой к каждому кустику, к каждому автомобильному колесу, где это существо желает обосноваться? Гиподинамия, братцы. Это такая зараза, что цепляет за организм со страшной силой. Меня мой врач всегда уверял: движение — это жизнь. А какая же жизнь без движения? В моём возрасте это остеохондроз, дряблые мышцы, стрессы, депрессии, запор (да не в обиду вам сказано), нарушение перистальтики и даже склероз. Вот до сих пор не помню, кто раньше был министром в здравоохранении: Голикова или Скворцова? Кто здравоохранение подвел под монастырь? Хотя какая разница — одна начала, а другая прихлопнула. Вот она, наша гиподинамия, под полицейским прицелом. Зато премьерша Голикова рапортует Путину, что, мол, все нормалёк, проходим очередную фазу. Все сидят как сычи по квартирам. А нам бы, старичкам, сейчас бы, перед смертью, из дома — и под кустик, под кустик. А тут тебя наряд за шиворот: "Не положено Собяниным!" И мне вот становится интересно: как там у Собянина, у Скворцовой или Голиковой с гиподинамией? Бегают они от кустика до кустика для здоровья под приглядкой полицейских? Нет, наверное, все у них хорошо с их кустиками, с лесопосадками, с парковым хозяйством, где можно пробежаться с утра вдоль забора километров пять или десять (у кого как), потом в бассейн, потом на заседания, потом в баню и на покой. А тут сидишь в своей трущобе и не понимаешь: живешь или уже всё, можешь доедать свою гречку и — хочешь — стой, а хочешь — ложись. И все время думаешь, что лучше — умереть от такой жизни или от коронавируса? И ведь не я создал эту ситуацию. Надо мной начальников — туча и куча с прицепом. Они рулили.

Так, уже седьмой этаж проскочили. Собачка рвется вперед, к своему заветному кустику. Я ползу быстро, как могу, почти бегом. Задыхаюсь немного. Не потому что коронавирус. Сил не хватает от гиподинамии. А ведь Собянин мне обещал в своей программке "Московское долголетие" долгих лет жизни. Программа прикрыта, хотя деньги ушли. Как мэр Собянин обеспечит старикам долголетие? Или просто нормальную жизнь? А на самом деле что? Сунул в зубы 2000 со своего плеча, причем пригрозил, если кто-то выйдет до кустика, то вторые 2000 не получит. А 20 000 дать слабо? А 200 000 слабо? А на бордюры миллиарды отпускать — это самое необходимое для Собянина? И на информационную слежку под видом секретных кодов тоже сейчас очень нужно? Это сейчас самое необходимое? Пусть свои 2000 возьмёт. Как и нам.

Стучу копытами по лестнице. Собачка шкрябает когтями, тащит усиленно вперед, маленькая такая, но сильней меня, зараза. Шестой этаж, пятый. А я все думаю по дороге. Мозги-то работают, не отключишь их сразу. Если только несчастный случай... Или инсульт... Тьфу-тьфу-тьфу. Совсем дошёл до ручки от жизни такой. Вот она, старость. Вот она, не радость. И почему-то постоянно про Собянина думаю. Про то, что говорила мне моя покойная мама: "Собянин — хороший, правильный мужик". Уж больно он ей нравился. А она жила не в Москве. А что же нам, московским пенсионерам, Собянин такого сказочного сделал? Вот он отменил бесплатный проезд. А метро не закрыл, транспорт наземный не отменил. Они работают в убыток. Бессмыслица. Уровень жизни пенсионеров — убожество. Даже по московским меркам. А штрафы введены на все — запредельные. Если бы у пенсионеров была пенсия как у депутатов — тогда базара нет. Собянинское новое метро не интересно пенсионерам. Его новые развязки сомнительны для пенсионеров. Автомобиль — роскошь для пенсионеров. Спасибо Собянину. Лужков говорил, что МКАД разгрузит столицу. И третье кольцо разгрузит. Оказалось фикцией. Москва скоро лопнет от перенаселения. Скоро Москва захватит площадь Московской области. К этому идет. И Воробьев это подтверждает. Московская область станет Москвой. Это дикость. Ну если уже Калужская область стала Новой Москвой. О чем говорить?

Дотопал до второго этажа. Вернее, собачка домчала. Между вторым и первым висят почтовые ящики. Залезаю в свой ящик. Там реклама, квитанции, книжечки, типа от Собянина, карточки, газета ЗОЖ. Пылесборник. Смотрю, напротив, возле мусоропровода, а слева почтовые ящики висят, мужичок с собачкой стоит, напряженный, в маске, оглядывается вниз, на входную дверь. И вдруг поворачивается ко мне. Два метра до меня.

— Здравствуйте, — говорит, — погулять идете с песиком?

— Здрасьте. Да, — говорю, — прогуляться желаем. Что-то я вас не припомню, многих соседей знаю. А вас, извините, нет. Из какой вы квартиры?

— А я вообще не из вашего дома, — говорит, — я просто забежал сюда, потому что патруль. Там подъехал.

— И что — патруль? Мешает он вам? — спрашиваю.

— Представьте, мешает. Хочу у вас отсидеться. Пока они не уедут куда-нибудь. Подальше.

Он таинственно начал озираться, нет ли кого еще кроме нас в этом пространстве. И вдруг рассказал историю.

— Гуляю я, значит, недалеко от своего дома, с собачкой, в маске, вот как и вы сейчас. Гуляю, значит. Вечер. Не ночь. Светло, но не очень. Вдруг как из-под земли наряд. Ваши документы, типа, почему нарушаете режим?

— Как нарушаю? — я так удивленно. — Ничего не нарушаю. Вот с животным прогуливаюсь. Выгуливаю. И себя выгуливаю вместе с ним. Что тут противоестественного?

Наверное, мой вопрос достал полицая. И он вдруг сразу:

— Ваши документы и пропуск на прогулку.

— Вот, — говорю ему, — паспорт, код на меня, территория моя, проживаю тут, имею право.

А он так спокойно говорит:

— Документы на собаку. Ваши документы в порядке.

— Какие, — говорю, — документы на собаку? Что это такое?

— Обыкновенные: паспорт и кьюаркод на собаку. Или пройдемте. В участок.

У меня в кармане как раз лежал тот самый пропуск для полицаев, который понятен всем: 5000 рублей от Хабарова. И я сжимал их с мыслью: отдать их или стоять до конца?

Я просто спросил этого (не помню по званию) полицейского, какой ещё кьюаркод на собаку? У нас ещё на людей таких кодов не на всех. О чем речь?

Вдруг у него по рации вызов по району.

— Считай, что тебе повезло, — сказал полицай, улыбаясь под маской. — Собака — не всегда друг человека. На нее тоже код нужен.

Мужичок дышал сквозь свою маску, глядя на меня вылезшими на выкат глазами и дергая свою собачку за поводок.

— Понятно? Ну, пойдем отсюда. Пересидели. Дождались свободы. Условной. К японской матери.

Он тяжело дышал сквозь маску, и я видел, что его глаза были радостными и полными слез.

Я вышел вслед за ними. С собачкой. А их и след простыл. Такие вот дела. Карантин, мать вашу. Уж и не знаю, кого благодарить. Чудны дела твои, Господи.

Геннадий Климов

Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter