Он о том, о сем: "Какие у вас в столице новости? Какая погода?" Я тоже коней не гоню: "Как супруга? Как Валя и Таня, родственники?" Он: "Какие отметки у внучки?"
Чувствую, темнит. Спросил прямо: "Зачем пожаловал?" Олежек и раскололся. Он тут надумал "Волгу" с производства снять. А ГАЗ, заводик всем известный, на грузовики да "Газели" сориентировать. И объявил по телеку городу и миру. Из Вашингтона - чтобы слышнее было. А ко мне пришел, значит, чтобы повыведать, повыспросить – какая реакция на его автомобильный демарш. Не обиделась ли, мол, высшая власть, не поняла ли как антипатриотический шаг, поругание традиций и символов? Объясняю ему: власти это по барабану, а вот меня, ты, Олежка, огорчил.
– Как так? – он расстроился даже.
– Машину жалко. Привык. Как теперь без них, без "Волг"? Начинает объяснять: мол, качество – сам знаешь, хуже не бывает, себестоимость чудовищная, дешевле 12 тысяч баксов продавать не можем. Да за эти деньги любой нормальный человек приличную иномарку купит. Так что, настоящее у "Волги" унылое, а будущего и вовсе никакого. Чувствую, он уже это в сотый раз проговаривает – скучно ему.
– Ты же, Питирим Игнатьич, – резюмирует, – человек экономически просвещенный, – ты же не предлагаешь опять таможенные пошлины задрать, чтобы коней наших железных народу сбыть?
– Вы, – говорю ему, – люди молодые, задорные. Вы так устроены, что для вас только и есть: настоящее и будущее. А ты, Олежек, будь глубже, вдумчивее, ты назад смотри!
– Как это – назад? – опешил он.
– А вот так! Знаешь, наверное: президент наш антикварную "Волгу" выписал, 56 года выпуска. То ли в комиссионке, по случаю, присмотрел, то ли подарили – точно не помню. Не тем голова занята. Гоняет на ней практически без охраны. Младшего Буша недавно катал, даже порулить дал.
– Ну, это я в курсе, – отвечает.
– А теперь представь. Чиновник наш на президента надышаться не может. Благоговеет, практически. Во всем абсолютно хочет походить – или хотя бы родство душ зафиксировать. А где это родство? Дзюдо – там падать больно. С размаху тебя хребтом об пол – кому понравится? Президент – человек потрясающе тактичный, на татами народ не погнал, сам встал на горные лыжи. Показался по телевизору. Они все себе горные лыжи понакупили и ботинки эти огромные – а там тоже падать больно! Остались только самые отчаянные... А тут – раритетный автомобиль. Общая и, можно сказать, безопасная страсть.
– Так-так-так, – вижу, начинает он соображать. Голова-то у него светлая: физфак с красным дипломом окончил. Практически, наш Билл Гейтс.
– Ты переводишь все производство на модель 1956 года. С оленем на капоте. Конвейер переналаживаешь... Представляешь, какой спрос будет? В очередь станут записываться. Как в советские времена! А чиновник наш, чуешь, не беден, ох, не беден! Не на скудную, скорбную зарплату существует. И расплодился он в последние годы – слов нет! Сотни тысяч чиновников под портретом Владимира Владимировича сидят и "Волги" твои вожделеют!
Олежек мгновенно врубился в ситуацию. Одно слово, топ-менеджер:
– Пока дефицит, пока мощности не нарастили, можно пару аукционов провернуть. Рому Абрамовича попрошу. Он человек не бедный, купит пару машин, обозначит верхний ценовой предел... Еще кое-кого...
– Да рвать они у тебя эти машины будут, рвать! И не за двенадцать тысяч. И не за двадцать!
– Да я, если так, вообще ручную сборку организую! Будут наши "Волги", как "Роллс-Ройсы", не дешевле!
Просто на лету все схватывает.
– Огромное тебе, Питирим Игнатьич! Cпасибо за богатую идею. Сам знаешь, за мной не заржавеет.
– Кстати, – втолковываю ему, – Попутно решаешь важную политическую задачу. Пересадить всех российских чиновников на отечественные автомобили. Немцов пробовал, сколько нервов потратил – не получилось. А ты сделаешь! Причем, вскользь, между делом. Тут и патриотизм, и сохранение отечественного автопрома в музейном первозданном виде, и все, что хочешь.
– Да, Питирим Игнатьич, отечественный автопром – дело тонкое. Тут принуждать нельзя, тут надо, чтобы добровольно и с песнями...
Вроде, закончили разговор. Я уже и Конституцию на нужной странице открыл, а он все сидит, не уходит. Мнется.
– Ну? – спрашиваю.
– Ты, Питирим Игнатьич, человек влиятельный. Может, по скромности даже сам не понимаешь, насколько. А раз так, – понизил он голос, – нельзя ли, чтобы наш президент самолет купил? В комиссионке? Или, может, мы ему подарим? Подберем тот, что возрастом постарше. ТУ-104 или ИЛ-18. Раритет. Он же на самолете, на истребителе то есть, летал... У нас дела алюминиевые, самолетные, а с этим всегда проблемы: то двигатель не тот, то шумит, то чадит, то салон тесноват. Продаются, честно скажу, туго. Конкуренция на мировом рынке. И на внутреннем. Поговоришь с кем надо, а?
– Олежек, – говорю, – на фига ему тот самолет? Он же не взлетит! От взлетной полосы не оторвется!
– Да, – говорит, – пожалуй. А как было бы здорово…
– А то!
Все события и персонажи являются вымыслом. Любые совпадения случайны.
