Ворчливости и хорошей памяти псто: [достали] уже молодые люди, старательно и напоказ ностальгирующие по тому, чего не знают - к их, что характерно, счастью. Черт с ним, с пломбиром, он был нормальным продуктом, хотя и крайне мало распространенным за пределами "столиц". Но когда начинают страдать по "прекрасным партам Эрисмана" люди, которые их видели только на фотографиях, я испытываю очень аргументированное, буквально всем организмом прочувствованное, бешенство.
Неуважаемые страдальцы по СССР! Ваше, [censored], счастье, что вас не вкручивали в эти парты. Потому что мое поколение, пошедшее в школу в 70-х, практически поголовно искалечено этими пыточными устройствами. Мы были заметно выше своих родителей (см. "акселерация"), и в парты, изготовленные на основании антропометрии школьников 40-50 годов (а тогда при "пониженном питании" средний рост был еще и меньше нормы) не помещались. В результате, с первого класса нам на несколько часов в день скручивало позвоночник, перекашивало плечи и заворачивало ноги винтом. К третьему классу диагноз "сколиоз" на медосмотре получили уже практически все, просто в разной степени (что интересно, в одну сторону, чудо какое). И - нет, никакие "бесплатные спортивные секции" от этих парт Эрисмана не спасали. Слегка смягчали последствия, не более того.
Вклад парты Эрисмана в то, что у меня к 52 годам дважды оперирован позвоночник и существенные ограничения в движениях очень значителен. Очень. Я был, относительно сверстников, еще и выше среднего - соответственно, и результат получил выше средней дозы. Лет до 45 все более-менее было, а потом посыпалось...
Про влияние на психику детей этих парт на своем опыте не скажу, ибо флегматик толстокожий, но даже я помню, как орали учителя, когда во время урока с этих "прекрасных эргономичных парт" скатывались цветные карандаши, ручки, линейки и, особенно, железные подставки для книг, после чего дети лезли их поднимать, скрипя и хлопая крышками парт. И я про себя помню, что большую часть времени урока внимание концентрировалось не на учителе, а на своих принадлежностях, чтобы они, [таких слов я тогда не знал, к счастью], не упали с наклонной парты. Ну не рассчитывал господин Эрисман в XIX веке, что у школьников будет больше одного пера в руке, а на парте - больше одной тетради и одной чернильницы.
Так я к чему: старательно [censored] на эти парты Эрисмана и "прекрасный СССР" и во всем остальном - существенно более сложном, кстати, - понимают примерно столько же, сколько в этих партах.
P.S. Большими [интеллектуально-альтернативными] выглядят, разве что, члены движения "ЛГБТК+ за ХАМАС".
! Орфография и стилистика автора сохранены
